Общественно-политическая интернет-газета

Доктор биологических наук Альберт Протопопов рассказал об амбициозном проекте. Якутия является уникальным местом, где найденные объекты мамонтовой фауны отличаются хорошей сохранностью. До 90% всех находок с мягкими тканями и сохранившимися биологическими жидкостями приходятся на республику. В 2020 году Владимир Путин утвердил Стратегию развития Арктической зоны РФ, одним из пунктов которой значится строительство в Якутии Всемирного центра мамонта (ВЦМ).

О том, когда ждать открытия объекта, каким он будет и что может дать республике, рассказал руководитель отдела мамонтовой фауны Академии наук Якутии доктор биологических наук Альберт Протопопов.

– Альберт Васильевич, с момента выхода указа президента прошло почти четыре года, но про строительство Всемирного центра мамонта слышно немного. Честно говоря, складывается впечатление, что проект отложен в «долгий» ящик…

– На самом деле это не так, просто, когда речь идет о реализации такого масштабного проекта (а это, действительно, беспрецедентный проект), необходимо тщательно все спланировать, причем на десятилетия вперед. Как раз такая, предварительная работа сейчас и ведется.

Что мы имеем на текущий момент? Строительство ВЦМ отражено в трех федеральных документах: «Стратегии развития Арктической зоны РФ», утвержденная президентом, распоряжение правительства РФ об утверждении государственной программы «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации» и мастер-план г. Якутска, также утвержденный правительством РФ в декабре 2023 года. Согласно мастер-плану Якутска, сроком реализации проекта по строительству ВЦМ определены 2025—2029 гг., с общим объемом финансирования 5 млрд рублей, из них 3950 – из федерального бюджета, 1050 – их регионального.

Как видите, о задержке говорить рано, хотя времени, действительно, остаётся мало. В 2025 году планируется начать работу над проектно- сметной документацией, поэтому сейчас – главная задача определиться концепцией Центра, из нее будут вытекать дальнейшие решения.

– Каким вы видите Всемирный центр мамонта?

– В нашем понимании ВЦМ должен стать центром притяжения для всех, кто интересуется мамонтовой фауной: от ученых до туристов. Кроме того, он должен представлять интерес для инвесторов, потому что, повторюсь, речь идет о крайне амбициозном проекте, стоимостью в миллиарды рублей. Если обрисовать концепцию конкретнее, то мы видим его как комплекс из нескольких объектов.

Первый – это Криохранилище мамонтовой фауны. Думаю, все в курсе, что за последние годы. В Якутии было сделано много уникальных находок, представляющих огромную ценность для мировой науки. Малоляховский мамонт, мамонтенок Юка, шерстистый носорог Саша, пещерные львята Уян и Дина, Борис и Спарта – перечислять можно долго.

Каждая из них – новая страница в палеонтологии и все они активно изучаются не только нами, но и нашими российскими и зарубежными коллегами. Однако, несмотря на весь прогресс, существующих технологий бывает недостаточно для полноценного решения научных задач.

Но технологии развиваются стремительно, и в будущем можно будет подойти к исследованиям с учетом новых возможностей. Поэтому наша главная задача – сохранить эти находки для будущих исследований, причем с минимальными потерями. И здесь определяющими являются условия хранения – они должны быть максимально приближены к естественным.

Второй объект – Научно-лабораторный комплекс. Он станет фундаментом для передовых палеогенетических исследований, изучения клеточных технологий. Специфичность этой лаборатории в том, что мы будем работать с древними клетками, ДНК, РНК которых в большей части – разрушены. Такая «хрупкость» диктует определенные требования к организации исследований. Например, должны быть «чистые» комнаты, в которых будет изучаться только древние организмы. Кроме того, нельзя забывать о биологической безопасности: «спавшие» в вековой мерзлоте микроорганизмы могут выйти наружу. Поэтому обязательно наличие карантинного блока, где все материалы будут храниться до тех пор, пока микробиологи не проведут нужные исследования.

Возрождение мамонта

Помимо генетических и клеточных, должны проводиться изотопные исследования. Они позволят изучить экологию древней фауны: сделать датировки, определить, чем питались вымершие животные, выявить пути их миграции. На сегодня в России есть только один специализированный центр, где выполняется датировка методом AMS (радиоуглеродное датирование), при этом запросов на эту процедуру очень много. Мы могли бы взять часть этой нагрузки на себя. Одной из уникальных технологических установок, которая, как мы надеемся, будет в Центре, станет томограф для сканирования крупных биологических объектов. К сожалению, в настоящее время такого томографа в России нет. Его нужно создать. Это еще один вызов для российской науки. Специалисты говорят, это возможно, хотя и недешево, тем более что в мире такие аналоги есть.

Ну, и не будем забывать о традиционных исследованиях: климат, стратиграфия и геология четвертичного периода, палеоэкология – все это также требует современного оборудования, больших хранилищ для туш, образцов и т. д. Уже сейчас в наших научных учреждениях собраны эталонные коллекции экспонатов эпохи плейстоцена, и все они требуют места.

И, наконец, вопрос, который волнует всех — возрождение мамонта. Современные технологии уже позволяют начать работу с палео-ДНК, и, чтобы двигаться дальше нужно развивать тканевую инженерию. На данном этапе это направление разрабатывается в медицине, но с палеотканями пока не работает никто. А ведь в этой области в перспективе возможны научные открытия на уровне мировых сенсаций и колыбелью этих сенсаций может стать ВЦМ.

Музей и парк ледникового периода

Третий и четвертый объекты – Музей и Парк ледникового периода. Как, наверное, вы поняли из названия, это будет выставочная часть, интересная не только ученым, но и широкой публике. Здесь туристы смогут посмотреть ископаемых животных, найденных в вечной мерзлоте, а также увидеть представителей мамонтовой фауны, доживших до наших дней: бизонов, лошадей, овцебыков, сайгаков. Парк, помимо прочего, станет полигоном для восстановления плейстоценовых ландшафтов и экспериментальным биотехнологическим полигоном. На его основе можно будет усилить многолетние эксперименты, уже идущие в Якутии. Например, есть проект Плейстоценового парка Сергея Зимова, но он проходит в условиях лесотундры, а мы начнем эксперименты в условиях Центральной Якутии, и в будущем эти проекты дополнят друг друга. Может получить продолжение и эксперимент по выведению овчубуков, начатый АГАТУ. В комплексе с генными исследованиями он может дать толчок агроисследованиям, выявлению генов морозостойкости, которые будут повышать выносливость наших животных.

И, как дополнение к ВЦМ хотелось бы иметь сеть станций мониторинга – экспедиционных баз на территории Якутии, которые будут оснащены оборудованием для работы в естественных условиях, что, в конечном итоге увеличит шансы на обнаружение живых клеток.

Где будет находиться центр

– Действительно, масштабный объект. Найдется ли для него место в Якутске?

– Вот это очень хороший вопрос, потому что я считаю, что правильный выбор места станет ключевым для развития Центра. Сейчас рассматриваются три варианта: с. Октемцы, межвузовский кампус в Якутске и Табагинский мыс.

– Рядом с Ленским мостом?

– Да, и забегая вперед, скажу, что именно мост может стать значимым фактором, определяющим привлекательность проекта для инвесторов. Каждый из предлагаемых вариантов имеет свои плюсы и минусы. Например, плюсом октемского варианта является уже имеющаяся инфраструктура, как вы знаете, там работает Малая академия наук, математический форум «Ленский край». Минус – невысокая привлекательность для туристов и удаленность от Якутска.

Размещение Центра на территории межвузовского кампуса удобно с точки зрения доступности и, что немаловажно, потребует меньших затрат, но при этом не оставляет никаких шансов на дальнейшее пространственное развитие. С учетом этого, наиболее привлекательным с нашей точки зрения выглядит вариант с Табагинским мысом. И вот почему.

Во-первых, Табагинский мыс пространственно не сдерживает проект, там можно построить любые здания и нужном количестве. Для привлечения инвесторов можно запланировать развлекательные объекты, центром которых станут Парк ледникового периода и музейный комплекс ВЦМ.

Наука и туризм

– То есть вы считаете, что ВЦМ должен объединить в себе и туристический и научный интерес?

– Думаю, да. Проект должен реализовываться в связке с популярной, развлекательной, туристической частью. Мамонт давно стал брендом Арктики, не только якутской, но и российской. При этом 90 % всех мировых находок мамонтовой фауны сделаны в Якутии и этим нужно максимально воспользоваться. Музей должен быть инновационным, необычным, независимо от ВЦМ он должен стать мировым событием.

Что еще может дать Табага? Помимо центра напрашивается идея создания тут небольшого Академгородка, куда будут приезжать ученые из разных стран, ведь мы рассматриваем ВЦМ как интеграционный проект, который объединит ученых всего мира, которым интересен этот период, а это – множество научных направлений.

В период СССР такие городки создавались по всей стране, и именно они становились сосредоточением научной мысли и, в итоге, дали мощный импульс для развития советской науки. Все передовые исследования концентрировались в таких городках. Наиболее известен новосибирский Академгородок, но и в Якутии есть хороший пример – Институт мерзлотоведения СО РАН, который создавался по такому же принципу. Сейчас можно только восхищаться дальновидностью его основателя – Павла Ивановича Мельникова, который уже тогда заложил основу для развития Института на много лет вперед, в том числе, и за счет инфраструктурных решений. Этот опыт можно применить и к Всемирному центру мамонта, с перспективой, что вокруг научного ядра можно развивать производственные предприятия. Например, можно создать биотехнологический кластер, наладить экспорт мамонтовых бивней. Это, конечно, уже не наука, я говорю об этом, чтобы продемонстрировать возможности. И все это будет связано с Ленским мостом. Два знаковых проекта в связке друг с другом как ворота в Арктику.

– За кем в итоге будет решающее слово?

– Окончательное решение примет руководство республики, исходя из всех этих моментов: финансирование, содержание, перспективное развитие, презентационный и инвестиционный потенциал. Но мы, конечно, ратуем за строительство на Табагинском мысу.

– Давайте поговорим о рисках. Насколько этот проект будет обеспечен палеонтологическим материалом? Нет опасения, что находки закончатся?

– Думаю, пока это не грозит. Количество находок останется на таком же уровне еще долгое время. Территории на Севере – большие, запасов много. Плюс, сегодня многие из них стали доступнее благодаря развитию техники, и сейчас там идет активный сбор мамонтовых бивней. У людей есть телефоны: кто-то что-то увидел, сфотографировал, отправил. Так информация доходит до ученых и находки попадают в поле зрения науки. Это хорошая связка, и мы надеемся, что она продолжится. Поэтому, я полагаю, что количество находок не уменьшится, главная задача науки – эти находки сохранить.

Объединить мировых ученных

– Не будет ли конкуренции с Музеем мамонта и Плейстоценовым парком?

– В отношении Плейстоценового парка я уже высказался, думаю, эти проекты будут дополнять друга, т к. находятся в разных поясах. Что касается Музея мамонта, то надеюсь они будут мирно сосуществовать, конфликта интересов не вижу. У нас много совместных проектов с Музеем мамонта. Например, этим летом препарировали тушу древнего волка, в том проекте также задействованы коллеги из Москвы, Санкт-Петербурга. Так что, думаю, конкуренции не будет. Не исключается и слияние.

– В данный момент научное сотрудничество переживает не лучшие времена, многие совместные проекты заморожены из-за СВО и санкций. Вы говорите о Всемирном центре, но нет ли риска, что расчёт на интерес со стороны зарубежных коллег не оправдается?

– Я скажу так: политика, безусловно оказывает определённое влияние, но наука важнее. Политика – политикой, но любой ученый думает о развитии науки, иначе не может быть. Многие коллеги в мире интересуются и нашими находками и хотят работать с нами. Кроме того, не все поддерживают в отношении нас санкционный режим, такие крупные государства как Китай, Индия продолжают с ними сотрудничать. Я думаю, несмотря ни на что, ВЦМ должен рассматриваться именно как всемирный центр, и проектироваться в наиболее перспективном для дальнейшего развития месте. Я не сомневаюсь, что он выполнит свою миссию и объединит всех ученых, которые занимаются мамонтовой фауной и поздним плейстоценом. Более, того, я считаю, что уже сейчас нужно начинать готовить специалистов, которые в будущем будут обеспечивать развитие этого научного направления.

– Чем вызван интерес к этому периоду, почему он не ослабевает в течение уже нескольких сот лет?

– Сам период интересен, прежде всего, тем, что человечество сформировалось именно в этот период. Другими словами, палеолит – это колыбель человека разумного. Если говорить о мамонтах, то, в первую очередь, интересна загадка их вымирания, она до сих пор не решена. С точки зрения климата интересно, как климатические изменения уничтожили весь экологический комплекс позднего плейстоцена. Сейчас идет потепление, нам важно понимать, насколько оно масштабное. Изучение всех этих моментов позволит не только понять, что происходило в прошлом, но и спрогнозировать будущее, и, возможно, избежать повторения экологических катастроф.

ЯСИА

Проект Выставочного павильона ВЦМ

Изображение предоставлено А. В. Протопоповым

2024-09-04 11:02:02

Всего просмотров: 88